Между тем, мне не раз случалось видеть людей, которые (кощунство!) понимают под словосочетанием «здоровый образ жизни» нечто совершенно противоположное, а именно – больничный режим. Да-да, самый натуральный больничный режим. С сухим законом, постной диетой, полным запретом на телесные и нервные перегрузки, регулярным приемом лекарств и проведением процедур (которые иногда пытаются называть «спортом», в то время как они похожи на спорт так же, как визит к гинекологу похож на любовное свидание).

«Да я и не советовал бы вам ложиться в клинику, - продолжал артист, - какой смысл умирать в палате под стоны и хрип безнадежных больных. Не лучше ли устроить пир на эти двадцать семь тысяч и, приняв яд, переселиться <в другой мир> под звуки струн, окруженным хмельными красавицами и лихими друзьями?»… Интересно, что сказал бы Воланд, если бы узнал, что некоторые люди не только перед смертью «ложатся в клинику», но и вообще… С самого начала и навсегда?! Ради – смешно сказать! – дополнительных нескольких лет жизни в этой самой "палате" (которые и то вовсе не гарантированы). Да еще, может быть, ради избавления от перспективы помучиться лишние пару раз элементарной физической болью (опять же не гарантированной, смею добавить, перспективы; жизнь – штука жестокая).

И это… «Что-то, воля ваша, недоброе таится в мужчинах, избегающих вина, игр, общества прелестных женщин, застольной беседы. Такие люди или тяжко больны, или втайне ненавидят окружающих». Мессир! Что бы вы сказали о людях, которые избегают не только всего вышеперечисленного, но и – слишком крепкого чая? Лишнего кусочка шоколада? Просто веселой беседы, потихоньку закатывающейся заполночь?..

О да, я уже вижу презрительно скривившиеся губы этих вечных пациентов, этих преждевременных стариков, которые положили долгие годы на то, чтобы сделать свое тело здоровым – но смогли сделать его лишь мертвым и безжизненным (и никогда не болеющим, да; мертвые, как известно, не кашляют). «Фи, жалкие алкоголики-тунеядцы пытаются учить нас, святых великопостников! Да мы знаем такие удовольствия, которые неведомы вам, слабым плотью и духом!».

А вот не верю. Просто не верю. Потому что можете меня зарезать – но я не вижу там ничего, похожего на силу и наслаждение. А если я его не вижу – значит, его там нет. Не надо втихаря подменять слово «увидеть» на слово «понять». Понять что-либо (да хотя бы вот это вот «неведомое наслаждение») действительно может лишь тот, кто сам это испытал. Но это понять. А чтобы увидеть, есть наслаждение или его нет – испытывать ничего не надо. Надо просто иметь глаза.

То же самое и с силой.

Слабость и боль – вот все, что там можно обнаружить. «Отче наш, иже еси на небеси» - вот все, что по этому поводу можно сказать. Все остальное – шелуха.

Точка.