М
есяц назад певец Григорий Лепс заставил сильно поволноваться своих друзей и близких, а также многочисленных поклонников. И причины для такого волнения оказались более чем серьезными. Несколько часов артист находился на грани жизни и смерти. И никто, даже медики, не могли предугадать, чем все закончится.

Девятого ноября у Григория Лепса был назначен сольный концерт в подмосковном Дмитрове — обычное выступление, после которого он в тот же вечер планировал вернуться домой

в Москву. Но судьба распорядилась иначе. «У меня были нехорошие предчувствия, — вспоминает его жена Анна. — За час до концерта я набрала Гришин номер, но он не взял трубку. Подумала, ну занят, наверное. Но, когда через 10 минут муж опять не ответил мне, я заволновалась. Начала звонить каждые 5 минут, потом просто оборвала телефон: в течение часа постоянно набирала номер. Бесполезно. Такого раньше у нас никогда не случалось. Хотя у Гриши очень много концертов, он часто уезжает, но дозвониться до него можно всегда. Значит, что-то произошло, но что? Эта неизвестность и пугала. Я нервничала, про себя передумала уже все, что могла, и, когда наконец раздался звонок, быстро схватила трубку — надеялась, что это Гриша… Но звонила Наташа — его концертный директор. Она сказала, что Грише стало плохо, что он в реанимации и поставить
диагноз врачи пока не могут».

Позже врачи скажут, что ситуация была критическая и счет шел буквально на секунды. А случилось вот что. За полтора часа до концерта, находясь уже в грим­уборной, Григорий почувствовал себя плохо. «Накатила дурнота, слабость, показалось, вот-вот земля из-под ног уйдет. Понял, что должен прилечь, иначе упаду, — говорит Лепс. — И в этот момент потерял сознание». По счастью, в Дмитров с ним поехала врач-фониатр, которая и оказывала ему первую помощь. Пока организаторы концерта срочно вызывали «Скорую», она сделала уколы, поддерживающие работу сердца. «Не знаю, может, это спасло мне жизнь… Пульс у меня практически не прощупывался. А когда померили давление, выяснилось, что оно катастрофически низкое — в общем с таким и не живут. Так что доктора,
наверное, испугались больше меня самого. Вид у меня был бледноватый». Естественно, что с такими симптомами Григория забрали в местную больницу. По дороге он еще два раза терял сознание. Но, тем не менее, приехав на место, сначала даже и слышать не хотел о госпитализации. Все уговаривал врачей: «Вы меня чем-нибудь уколите и отпустите обратно — там же люди ждут, а я концерт отработаю и потом сам к вам приеду». Но врачи остались непреклонны — Лепса положили в реанимационную палату, провели все необходимые исследования, процедуры. В это время концертный директор уже звонила в Москву Ане.

«Я сразу даже растерялась — сердце колотится, руки дрожат. Понимаю, что надо срочно ехать в Дмитров, а как туда добираться — не знаю. Позвонила нашим друзьям Майе и Саше, они давно работают вместе с Гришей. Ребята

моментально собрались, заскочили за мной, и мы поехали». О том, что с Григорием Лепсом приключилось несчастье, очень быстро стало известно и другим его друзьям. Кто-то тоже поехал в Дмитров, кто-то договаривался о том, чтобы как можно скорее перевезти Григория в Москву. «Доктора в Дмитрове сделали все, что нужно, большое им за это спасибо, они настоящие профессионалы. Но, когда ночью мы приехали в эту маленькую больницу, мне там стало по-настоящему страшно. К нам вышел врач и сказал, что у Гриши открылась язва, что у него сильное внутреннее кровотечение и, возможно, потребуется переливание крови. А пока он в таком тяжелом состоянии, что перевозить его в Москву просто опасно. Мне показалось, что доктор не вполне контролировал ситуацию. По его лицу я видела, что дело действительно скверное. Но я изо всех сил старалась оставаться
спокойной, потому что надеялась, что меня пропустят к Грише, а своим опрокинутым лицом я могу его только расстроить. А мне сказали: «Не положено. Лепс для нас такой же больной, как и другие…» Доктор все убеждал нас ехать домой, мол, до утра никаких изменений быть не может».

Но домой Аня не поехала. Более того, в маленькую дмитровскую больницу стали съезжаться и другие близкие друзья. У дверей дежурил реанимобиль с бригадой опытных медиков, готовых перевезти Лепса в столичную клинику, как только это станет возможным. «В больнице мы провели долгих 5 часов, — говорит Анна. — К двум часам ночи кровотечение удалось остановить, Грише стало чуть лучше, и мы решили ехать в Москву, не дожидаясь утра и дорожных пробок. И когда из реанимации мужа, еще не совсем отошедшего от снотворного, на каталке
вывезли в тускло освещенный больничный коридор, где ждали друзья и близкие, было видно, что его это тронуло. Но и здесь он остался верен себе, все хорохорился. Говорил нам: «Ребята, я с вами! Дайте кто-нибудь сигарету, это дело надо перекурить». Конечно, никакую сигарету ему не дали — он ведь был еще под капельницей. А нам предстояла дорога в Москву, которую я не забуду никогда. Просто представить себе не могла, что подмосковные «трассы» в таком состоянии. При том, что мы ехали на хорошей иномарке с мягкой подвеской, машину жутко трясло. Я одной рукой придерживала Гришу, чтобы он, не дай бог, не упал, другой — капельницу, которая ходуном ходила… Один раз нам пришлось остановиться, потому что на очередной яме бутылка с раствором все же сорвалась…»

Пять лет назад Григорий уже лежал в
Боткинской больнице с тем же диагнозом. И вот снова организм дал сбой. «Врачи меня узнали, и я их узнал. Так что мы с ними повеселились, пошутили. Правда, 4 дня в реанимации продержали, обкололи всего, капельницы ставили без конца, потом перевели в отдельную палату. Аня, конечно, понервничала, но я ей пообещал, что в ближайшие 50 лет жить буду, а там посмотрим, — смеется Лепс. — На самом деле страха я не испытывал — все ведь в руках Господа. Выкарабкался опять — значит, рановато мне еще, значит, еще поработаем». Кроме жены за Григория конечно же переживала его мама Нателла Семеновна. «Мама всегда прилетает из Сочи, когда мне плохо. Друзья звонили и навещали постоянно — человек по 20 каждый день приходили. Я не хочу называть имен, потому что люди делали это абсолютно искренне, а не ради своего пиара. В друзьях я был

© ЗАО "Издательство Семь Дней