Дело происходило в Германии еще в советские времена. Середина восьмидесятых, разгар эмиграции. Все, кто может – едут. Куда – не важно. Где примут – там и дом. В Германии эмигранты со всего бывшего Союза сбивались в лагеря беженцев, внешне - что-то вроде пересыльного лагеря. Прежде, чем выйти из этой резервации и легально ступить на немецкую землю, надо было предстать перед немецкой иммиграционной службой и пройти собеседование. Главное, четко и правдоподобно обосновать причину, по которой ты оказался на святой немецкой земле . «Дойчланд, дойчланд юбер аллес...» Необходимо было попасть в три категории граждан. Ты - немец. Тут без вопросов. Ты – еврей. С натяжкой, но тоже понятно. Перед евреями надо извиняться. Ты – лицо, которое преследуется на родине. Тогда можешь не быть ни евреем , ни немцем, но доказать преследования - обязан.

И доказательства должны быть такими, чтобы комар носа не подточил . Чтобы ни один арийский тип с нордическим характером не мог ни в чем усомниться. По лагерю то и дело пролетали версии и слухи , под кого из униженных и оскорбленных лучше «косить». Баптисты ! Иеговисты ! Сексуальные меньшинства ! Учите текст !
По такому случаю в один из лагерей беженцев привезли русскую переводчицу ( практически все «немцы»- неофиты были, что называется, нихт ферштейн ). Вызванный на допрос ,оказался немолодым кавказцем из какого-то совсем уж горного аула. С ним – тихая, молчаливая жена , вся в черном, и куча деток – мал мала меньше.
Полицейский без всякого выражения на лице задает постным голосом обязательный вопрос :
-Почему ваша семья решила перебраться в Германию ?
Кавказский человек заученно отвечает :
-Прэслэдуют !
-Причина ? – продолжает свое дело полиция.
Дядька напрягается, как бы что-то вспоминая. Усиленно шевелит мохнатыми бровями и по-кавказски гордо выдает :
-Мы ...эта...как его ...гомосексисты !
Переводчица честно переводит, давясь от смеха.
Полицейский прекращает свою писанину и первый раз с интересом поднимает глаза на присутствующих . Обведя глазами все семейство, он четко , как и положено по уставу, уточняет :
-А дети ?
Кавказец, довольный и радостный от того, что все так хорошо пошло, подтверждает:
-Канэшна, дорогой, дэти тоже !
Охреневший полицейский в изумлении молвит :
- Вас хабэн зи гезагт ?! Что Вы сказали ?? Вы уверены ?
- Вах ,- обижается будущий дойчланд -гражданин, - как так - не уверен, сто процент – уверен ! Им от нас все по гэнам пэрэшло !
Переводчица уже подыхает, но работает. А что делать-то .
Полицейский после такого пояснения закашливается и роняет на пол ручку.
Кавказский человек чует, как будто что-то неладное, и по - тихому шепчет переводчице :
-Дэвушка, дочка, скажи ему, чтобы лучше поверил : нэ все детки, толка два. Трэтий –малэнький совсем , еще нэ научился.
Переводчица начинает рыдать в голос . Тем не менее, между всхлипами, кое - как переводит.
После чего немецкий мент тоже едва сдерживает спазмы . Но писать надо. Протокол есть протокол. И он по-военному, как того требует устав, пишет : «Младший еще не научился»
Горец видит какое-то странное всеобщее возбуждение и ,понимая, что это последний шанс, который никак нельзя упускать, обращается к переводчице :
- Дочка, слишиш, эсли я что нэ так говорю, ты скажи за меня. Ты знаишь, как надо. Я все падпишу, мамой клянусь. В долгу нэ останусь – дэньги ест, все ест . В лагере говорили : иди, скажи, что ты этот...гомосэксуальщик или как его там, тогда оставят. А я нэ знаю, што это ваабще такой ?
Но переводчица переводить уже не может. У нее истерика. И тогда будущий немецкий бюргер сам вступается за свои гражданские права .
- А што, дарагой, э? Зачем нэ вериш? , - пламенно обращается он к иммиграционной службе. - И я - гомосексист, и жена моя ... Мой атец гомосексист, мой дед тоже был гомосексист! Ми все потомственные гомосексисты ...
Чем закончилось дело – история умалчивает. Не исключено, что семейство осталось в Германии - пускать корни на святой земле немецких "предков".