В детстве я сначала была очень толстой девочкой, а потом меня покормили протухшими абрикосами, и у меня случился понос. Трехнедельный. Опустошающий. Взрывной. Непредсказуемый.

Я быстро сдулась и стала похожа на шарпея. Резиновая, так сказать, Зина.
Суки - тогда в нашей стране еще не продавали крэмов от растяжек, а от детского мои складки начинали блестеть и еще больше привлекали внимание.

Потом понос закончился и началась ветрянка. Мои складки покрылись пупырышками и зеленкой. Через три дня после начала болезни какая-то стерва-дерматолог сказала, что у меня стригучий лишай и меня побрили налысо.

Сразу после этого выпало два передних молочных зуба. Мальчишки во дворе назвали меня Уёбищем и поставили мне фингал.
В этот же день к маме приехали родственники из Америки и предложили продать меня на органы.

Отрочество.

Меня лишили девственности ржавой трубой подонки из заводских казарм.

Вру, конечно, на жалость давлю. Меня никто не хотел лишать девственности - хотя я делала все, чтобы напороться на парней из заводских казарм.
Я одевала красное белье и ходила гулять на заброшенные пустыри, где тусовались местные маргиналы.
После моего первого появления рядом с костром основная часть этих маргиналов стала глубоко верующими людьми - я сильно страдала от угревой сыпи, а помада, которой я накрасила губы, чтобы завлечь насильника, размазалась до ушей.
Пламя костра эффектно подчеркнуло мое обаяние - вожак маргиналов обосрался (у него потом и в психушке кличка была - Срач).
Суки, зародили во мне комплекс.

Отрочество кончилось в 14 лет. Физрук напился, накрыл мне лицо тряпкой и трахнул меня приговаривая: Господи, прости, говорят, это от прыщей помогает!
Не помогло.

Юность.

Я училась на маляршу, а он на монтера. Мы встречались в коридоре, и мое сердце билось сильнее и сфинктер сжимался от прилива чувств.
У него были богатые золотые зубы и мопед, а я была просто телкой с малярного курса. На новогодней дискотеке я пригласила его на танец: было темно, и он согласился.

Я была на седьмом небе! Мое счастье разбилось о цветомузыку - блядская лампа осветила мою вожделенную улыбку: он отпросился у меня в туалет и не вернулся.

Я поняла, что влюблена по уши: или он, или никто. Никто у меня уже было, теперь мне нужен был он.
Я сидела в засаде в коридоре - он стал прогуливать лекции, я начала дежурить в его подъезде - соседи скинулись на кодовый замок и приказали дворнику стрелять солью в девочку с жоповидным лицом .

Я стала писать ему письма, он подумал на другую бабу, и они начали встречаться. Мое сердце было разбито.
Я не могла жить без этого чувака. Он стал смыслом моей жизни. Я готовилась к самоубийству на его свадьбе.
На весенней дискотеке все нажрались и пошли в соседний парк блевать на природу. Через два часа мой кумир лежал в одних трусах, широко раскинув ноги, и спал рядом с волосатой жопой однокурсника. Его бурые яйца вывалились из несвежих семейников, над ними летал небольшой рой весенних мух.

Как он был прекрасен!

Через месяц он отравился техническим спиртом, а я перевлюбилась в трудовика.