Культура.

Секс.

Москвичка.

Немного кружилась голова от армянского конька, которым Игнат заправлялся уже второй день подряд. Немного чесалось тело под вьетнамским костюмом, но терпимо. Немного жали итальянские ботинки из Белоруссии, но в меру. Игнат был счастлив.

Через четыре месяца, когда он умирал в Перми от СПИДА, обострившегося на фоне многочисленных венерических болезней, он вспоминал Петербург и его мрачное имперское очарование вкупе с той блондинкой, которая проклятием своим сократила до минимума его дни. Он кивком подозвал врача и прошептал ему на ухо: «Дантес сука!»; после чего сразу же умер не оставив не завещания не долгов, не недвижимости.

Врач подошел к окну и задумчиво посмотрел на покрытые снегами деревья, нащупал рукой в кармане брюк перочинный ножик и подумал сразу же, что во времена Пушкина таким ножом очинялись перья, вот ведь ирония судьбы!

В палату зашла абсолютно голая медсестра с аккуратно подстриженным лобком и заботливо подвязала почившему челюсть.

- Молоденький, - подумала она вслух и дотронулась пальцем указующим правой руки до возбужденного клитора, а потом палец сей облизала и уперлась взглядом в спину доктора.

Доктор же неотрывно смотрел, как за окном разжигали костры – пламя их настолько притягивало взор, что не оторваться. Доктор как зачарованный смотрел на разгорающаяся очаги пламени и нервно теребил в кармане перочинный ножик.

Медсестра подошла к нему сзади и уперлась в его спину набухшими острыми сосками.

- Я еще нужна доктор, - обольстительным голоском напела она.

- Нет, - отрезал он и продолжил свое занятие.

Она обиженно развернулась и побежала к выходу, отчаянно виляя своей немного крупной задницей.

Доктор же пожал плечами, резко развернулся, подошел к трупу, подмигнул ему заговорщески и вырезал на его лбу маленький крестик.

Удовлетворившись содеянным, доктор отошел от покойника на шаг и размыслил вслух:

- Теперь как надо….теперь и домой можно к семье…его семье….рассказать…поведать о горе…выпить, припасть…но сначала найти медсестру…да найти…и
отрезать ей язык…да…Дантес сука! – на последней фразе он вскричал и вылетел стремглав в коридор.

Депутата Смирнова разбудил в ночной тишине мобильный телефон или сотовый, оставляю на суд читателя это недоразумение. Смирнов даже сразу не понял что произошло и отчаянно драл глаза, пытаясь осилить произошедшее. Телефон продолжал петь эту мерзкую однообразную мелодию финнов, которые сделали ее в умах людей, помешанных на атрибутах, культовой. Смирнов резко вскочил с кровати и неудачно поскользнувшись на собственных тапках, упал головой в батарею, отчего скоропостижно умер в тот же момент.

Губернатора разбудила жена, робкими движениями она теребила его плечо, справедливо опасаясь гнева его. Губернатор был резок, он открыл глаза и увидел лицо своей жены, обычно страшно по ночам и без косметики, оттого он сразу проснулся и вскричал:

- Что за хуйня!

Жена испугано с расстояния протянула ему руку и прошептала зачем-то:

- Сеня, это тебя, - отдав телефон, она моментально ретировалась, оставив после себя запах корицы, апельсинов и мочи.

В прихожей торжественно хуйнула кукушка.

- У аппарата. – сухо сказал губернатор и посмотрел на часы. Стрелки он разглядеть не смог.
- Алло! Семен Петрович, это Левченко! – визгливо прохрипела трубка.
- Ну что за хуйня Левченко? – выразительно сказал губернатор, пытаясь разглядеть стрелки на часах, он даже правый глаз наслюнявил, что бы тот пришел в себя.

- ЧП, Семен Петрович, неслыханное для нашего края преступление, хирурга Томина помните из сорок пятой больницы, так вот он сошел с ума и кучу народу поубивал, скандал будет жуткий, он же и лауреат премий и известный на все страну и…

- Не части Левченко, - губернатор резко оборвал собеседника и разглядел таки часовую стрелку, - не гони, давай подробно, бля!

На другом конце провода вздохнули и досчитали до десяти, почему-то вслух.

- Семен Петрович, - медленно начал Левченко, - известный всем хирург Петров зачем-то вырезал на скончавшемся пациенте крест на лбу, потом вышел в коридор, отловил медсестру Григорьеву, оглушил ее и вырезал ей язык перочинным ножом, потом подъехал к дому покойника и…

- Какого покойника? – спросил губернатор и, наконец, с удовлетворением отметил, что на часах было четыре часа сорок две минуты.

- Ну, того… - неуверенно забормотал Левченко, - у которого он крест вырезал в начале.

Не услышав возражений, Левченко продолжил:

- Так вот, он зашел в квартиру и жене того самого трупа сказал: «Ваш муж сдох!» Она упала в обморок. А он ее изнасиловал, а потом заставил всю ночь голой на балконе читать стихи Пушкина и громко смеялся.

- Стой, стой, стой! Ты чо несешь Левченко?! Как всю ночь?! Сейчас двадцать минут пятого, утро!

- Да что вы Семен Петрович, какое утро, сейчас день уже…наверно… - неуверенно сказал Левченко.

- А чего я сплю тогда? – спросил губернатор с издевкой и посмотрел в окно, - темно же за окном, не рассвело даже еще!

Левченко замолчал, казалось, что на всегда.

- Левченко, ты что там бухой? – прокричал в трубку губернатор.

- Да нет же, у нас день… - промямлил Левченко, готовый вот вот разрыдаться.

Почувствовав, что он теряет Левченко, губернатор сменил тон на благодушный.

- Ладно, с этим потом разберемся, чего дальше то было с хирургом этим ебанутым.

- А дальше милиция приехала, а хирург эту женщину, ну пострадавшую выкинул с балкона и она прямиком на милицейскую машину и упала, а потом при задержании, он откусил палец участковому, вырвался и перерезал себе горло перочинным ножом, последнее, что он прохрипел, было «Дантес сука!»

- А кто такой этот Дантес? – спокойно спросил губернатор и закурил, уставившись в чистое звездное небо за окном. Мерцал Южный Крест, на небе не было не облачка, приятный морской бриз колыхал занавеску и тишина, необычная тишина успокаивала губернатора.

- Не знаю я, ищем, - ответил Левченко

- А необычное что-то было, - спросил многоопытный губернатор, ищя взглядом графин с виски.

- Да было, бабка из соседнего подъезда незадолго до убийства видела НЛО.

- НЛО?

- Да, говорит, как только Татьяна стала Пушкина читать, так оно и появилось, а как она читать перестала, так сразу и улетело.

- Дела… - губернатор открыл пошире окно и бросил окурок в кошку сидящую у дома.

- Не попал, - вслух сказал губернатор и закрыл окно.

- Кто не попал? – удивился Левченко.

- Скажи Левченко, что ты видишь в окно, - проигнорировал вопрос Левченко губернатор.

- Да я на улице стою, Семен Петрович, по мобиле звоню.

- Опиши мне что ты видишь, - сказал губернатор закуривая новую сигарету.

- Ну, - замычал Левченко, - справа палатка с шаурмой, слева дорога, люди вокруг ходят, машины ездят…

- А солнце, Левченко, солнце ярко светит?

- Да ярко, господин губернатор, - Левченко явно был обескуражен и не знал как себя вести.

- Тогда объясни мне Левченко, какого хуя у меня за окном ночь и ярко светят звезды? – на повышенном тоне спросил губернатор, ловко ставя акценты в нужных местах.

В трубке у Левченко раздались гудки. Он стоял с трубкой у уха и пот липкой струйкой стекал по спине прямо в трусы.

А губернатор налил себе стакан виски и выпил залпом. «Пушкина что-ли почитать» подумал он и побрел в библиотеку.

Левченко все еще стоял посередине Перми в шоке. Неожиданно зазвонил мобильник, он не глядя даже ответил:

- Да.
- Это Евсеев, помощник депутата Смирнова.
- Да Юра, в чем дело?
- Короче, нет больше Смирнова, несчастный случай, ударился башкой об батарею полчаса назад и помер. Кароче, у тебя работа есть?

Левченко сглотнул и швырнул мобильник об стену. «Какой сраный день» - подумал он и немедленно захотел есть.