Когда ты уходишь, тебе тоже больно. Ты носишь в себе этот разговор – он зреет внутри все время, пока вы ходите в гости, завтракаете вместе утром, пока вы смотрите фильм, пока он спит рядом с тобой в вашей общей еще постели – он не подозревает о том, что ты прощаешься с ним, и каждый день ты говоришь себе – не сегодня, нет, подожду еще один день, до конца недели, до его дня рождения, ты готовишься нанести удар и не можешь найти в себе силы.

В один из таких дней ты набираешь побольше воздуха и говоришь – я хочу поговорить с тобой. Давай сядем. Обычные разговоры никогда не начинаются с этой фразы – он садится, поза его напряжена, он смотрит на тебя. Речь твоя готова – ты ночью прокручивала ее в голове, выбирала слова с осторожностью, чтобы не ранить сильно, ты говоришь «ты же видишь, у нас не получается», и «мне так жаль», и «я хочу, чтобы ты был счастлив», ты признаешь свою вину. Он не верит тебе – по крайней мере, вначале. Он говорит «ты просто устала, да?» и «малыш, я и правда был не очень внимателен к тебе последнее время, но ты же знаешь». И тут ты начинаешь плакать, и, возможно, говоришь, что любишь другого человека – или боишься и не говоришь, ведь ты еще не знаешь, что это обязательно всплывет позже, и начинаешь долго объяснять, что ты уже обо всем подумала, и что надо как-то аккуратно поговорить с ребенком, и надо сказать родителям, и что ты очень хотела бы остаться друзьями. И тогда вдруг он тебе верит – он понимает, что ты серьезно.

Подожди, говорит он, ты серьезно? Ты на самом деле уходишь от меня? И мы не поедем летом в Португалию, хотя еще месяц назад выбирали маршруты и думали, с кем оставить собак? Когда ты это решила, спрашивает он – до того, как мы собрались в Португалию, или уже после? Почему-то ему очень важна эта чертова Португалия – только что все было в порядке, вы были – пара, у вас были планы, а теперь, с завтрашнего дня, ты планируешь жизнь без него, и он не может в нее поверить, в эту твою отдельную жизнь, и цепляется за соломинки, и говорит – подожди, ну подожди, а мы же собирались.. а день рождения.. а в следующую субботу к нам хотели заехать… - и с каждым твоим ответом понимает, что ты готова, что ты серьезно. Что ты серьезно. Вы заканчиваете разговор в пять утра – ты в слезах, он обязательно пытается заняться с тобой любовью, ты отказываешься – и вот она, первая вспышка гнева, кто он – у тебя кто-то есть, нет, ну не в этом же дело, это мы с тобой перестали работать, как сломавшийся механизм, это давно уже не любовь, мы соседи, мы друзья, мы кто угодно, только не муж и жена, только не мужчина и женщина, мы давно перестали стараться произвести друг на друга впечатление, шептаться перед сном, мы, черт возьми, перестали целоваться - и ты все такой же близкий, такой же родной, но это не то, совсем не то, и уже ничего не поправить.

Ты едешь на работу утром, делаешь звонок – я сказала ему, мы поговорили, так тяжело, я люблю тебя, все будет хорошо, я в порядке. Весь день на работе ты говоришь с ним – за ночь ему пришла в голову масса мыслей – это же было вчера, может, сегодня ты уже не так уверена, ну конечно, ты просто погорячилась, у тебя был тяжелый день, давай забудем, детка, такая ерунда, мы семь лет вместе – мы попробуем еще раз, и все получится, мы же были так счастливы. Сначала ты говоришь – нет, нет. Ты же знаешь меня – это не аргумент в споре, я не пугаю тебя, я решила, я ухожу. Потом ты говоришь – я не могу с работы, вокруг меня люди, ну подожди, давай еще поговорим вечером, я не могу при них плакать.

Ты не спишь по ночам – неделю, больше – ты объясняешься, отказываешься, уклоняешься от объятий. Почему-то тебе кажется, что надо отвечать на вопросы, что он поймет и согласится, ты же права, вы несчастливы вместе - и ты объясняешь, и плачешь, и чувствуешь себя дерьмом, а еще ты чувствуешь, что это надо было сделать еще год назад – но тогда ты не была влюблена, и тебе не хватило бы сил.

Следующий этап – друзья, твои или ваши общие, он говорит с ними, обвиняет, ждет объяснений, и кто-то не выдерживает – возможно, даже ты, невозможно не спать семь ночей подряд, отъезд на работу – спасение, выходные – кошмар – и он знает наконец, что есть другой мужчина. Только что ты была глупая, заблудившаяся девочка, которую нужно спасти от величайшей ошибки – и вдруг ты блядь, грязная, пошлая, отвратительная потаскуха, где ты это делала – как именно ты это делала, и сколько раз – я звонил тебе, и у тебя играла музыка, ты сказала, что все еще на работе, ты была с ним, да? Он боится унижения – они знали, они все знали, и смеялись надо мной за моей спиной, я ненавижу тебя, я всех вас ненавижу. Ты боишься, что он ударит тебя – а он вдруг плачет, закрыв лицо руками, и лучше бы он ударил, и нельзя обнять его, потому что он стряхивает твои руки, уйди, не трогай меня, и ты бессильна, что бы ты ни сказала.

Он собирает вещи ночью, ты можешь пытаться спать, обессилев от жалости и слез, или бегать за ним и упрашивать его остаться хотя бы до утра – он уезжает, и не смотрит на тебя, и в этот момент ты понимаешь, что все необратимо, и даже если ты уверена до конца, тебе страшно до чертиков, до немоты, и ты качаешься и воешь, и это нельзя рассказать никому – ты же не скажешь, он такой родной, у него ввалились щеки, он не спит и не ест неделю, мне так его жаль, я не знаю, куда он поехал, ты не можешь все это сказать и закончить фразу «я люблю тебя, все будет хорошо», это жертва, которую ты принесла добровольно, и ты не имеешь права оплакивать ее – только сама с собой, только внутри.

Ты придумываешь отговорки – для родных и друзей, для ребенка, которому вы еще ничего не сказали – тебе нужно время, чтобы всех подготовить и все объяснить. Ты носишь это в себе, и плачешь за рулем, и не видишь дороги сквозь слезы – ты и не представляла, как это больно, вырвать вот так, с мясом, родного человека – ты не хочешь с ним спать, нет, ты просто хочешь, чтобы ему не было так больно, а лучше – чтобы не было так больно тебе, ты не хочешь быть виноватой – но чувствуешь вину, потому что не выдержала первая, даже если все было скверно уже давно, потому что ты видела, как он плачет, а это ужасно – видеть, как плачет твой мужчина, даже если он почти уже не твой больше.

Но и это не конец тоже – я все понял, говорит он, я понял, да, ты была несчастлива, я дурак, я не заметил, я отложил тебя на потом, сколько ты его знаешь – месяц, два, мы вместе так давно, я же понимаю, романтика, ты просто потеряла голову, я виноват, черт с тобой, я забуду, я прощу – я никогда, ни словом не попрекну тебя, только останься со мной, только не уходи, пожалуйста, я умру без тебя, я не представляю, как я буду жить, все невкусно без тебя, пусто, безрадостно, и тут он вспоминает слово любовь, и произносит его, и от этого кисло во рту – оно не звучало так долго, и ты слышишь его как сквозь толстое стекло, и понимаешь при этом, что поздно совсем, что ты никогда уже не сможешь этого здесь произнести, и говоришь об этом, блядь, грязная блядь, я ни разу тебе не изменил, как ты могла – трусливая, жалкая тварь, сбежала вместо того, чтобы быть вместе и в горе, и в радости. И ты опускаешь плечи – тебе кажется, что ты должна его выслушать и со всем согласиться, и ты слушаешь – часами, днями, и почти веришь уже, что да, ты грязная, и плачешь, и просишь прощения, и позволяешь себя унижать, и унижаешься сама, но в одном ты непреклонна – ты уходишь.

Я пережду его, говорит он вдруг, боже, так просто, я знаю тебя так хорошо, ты увидишь, каким я могу быть – великодушным, сильным, лучшим – он устанет, ты ему надоешь, все эти интрижки заканчиваются через месяц, и ты вернешься ко мне – я подожду, и когда ты вернешься, я стану носить тебя на руках, это даже хорошо, что все так случилось, мы начнем сначала, ты поймешь, что я лучше, я подожду год, два – сколько нужно, я слишком люблю тебя.

Ты подаешь на развод, я расскажу твоей маме, какая ты блядь, я заберу ребенка, посмей только возражать – это ты виновата, я пущу тебя по миру, мне плевать, как ты будешь справляться, я больше не отвечаю за тебя, это теперь твои проблемы, ты все решила, ты поплатишься, ты приползешь ко мне, когда он тебя бросит, я даже не стану с тобой разговаривать, жалкая тварь.

Накануне развода он звонит тебе – даже если вы не разговаривали уже неделю или две – и два часа читает вслух твои старые письма, и ты с ужасом понимаешь, что ровно этими же словами говоришь сейчас о своей любви, оказывается, ты забыла – все было так же, ты была так же счастлива и полна уверенности в том, что это навсегда, до самой смерти, и это очень страшно, потому что ты еле жива сейчас и можешь это выдержать только потому, что уверена, что все не зря, что вот оно – настоящее, найденное, выстраданное, заслуженное – и что ты не выпустишь это счастье из рук ни за что, даже если его будут выдирать, ломая тебе пальцы.

После развода он не говорит с тобой вообще. Никогда. Ты живешь – неделю за неделей, месяц за месяцем, и слышишь рассказы – он плохо выглядит, он надоел друзьям жалобами, его видели с девушкой, его видели возле дома, в котором вы жили раньше, он встречается с сыном, но сын не рассказывает тебе о нем ни слова – взрослые дети лояльны, у него все хорошо, он забыл о тебе, ему все еще больно.

Ты не хочешь подтверждений того, что он все еще любит тебя – если ты хорошая, а ты хорошая, я уверена, ты этого не хочешь. Ты просто хочешь, чтобы он не исчезал совсем – ты счастлива своей теперешней жизнью, но не хочешь выбрасывать из нее семь лет, из которых половина, как минимум, была очень, очень счастливой – но он не отвечает на смс-поздравления, и не берет трубку, и вычеркнул тебя, и вот последний год ты молчишь, но помнишь о нем, и видишь сны иногда.

Ты не ошиблась – ведь правда, ты не ошиблась. Вспоминай о нем хорошее.